Сергей Донской: Предпосылок к большому падению цены на нефть нет

Сергей Ефимович, цены на нефть падают. А это благополучие нашего бюджета. Вы можете дать прогноз по ценам на следующий год?

Это сложно. Профессиональный специалист в этой сфере никогда не даст конкретную цифру, он даст диапазон. Ни один аналитик вам не будет говорить о том, что завтра цена будет такой-то, скорее вам расскажет, какие есть предпосылки, чтобы цена такая была.

А какие сейчас предпосылки?

Предпосылок к большому падению нет.

Эксперты говорят, что в результате санкций Запада наша нефтегазовая отрасль пострадает едва ли не сильнее всех других отраслей. Компании уходят, технологии, закупка оборудования сокращается. А вы как думаете?

Действительно, доступ компаний к ряду важных ресурсов (финансы, техника, технологии) оказались под санкциями. В первую очередь, это касается таких крупных компаний. Но говорить, что санкции привели к тому, что прекращаются работы, некорректно. Да, ряд работ где-то приостанавливается, сворачивается, но это единичные случаи.

Эти санкции, в первую очередь, ориентированы на наши долгосрочные проекты, те, которые будут иметь для страны значение через 15-20 лет. То есть, не начав что-то делать сейчас (например, если мы не активизируем работы на шельфе), мы теряем темп, и добыча на том же шельфе уйдет за 30-й год и дальше. Соответственно, нефть с шельфа окажется на рынке намного позже, а это имеет большое значение с точки зрения позиции России в долгосрочной перспективе как участника мирового рынка нефти и нефтепродуктов. И компании, видя это, начинают искать различные варианты.

Какие? Участники рынка говорят, что санкции распространятся на все оборудование и нефтянка остается ни с чем.

Конкретного перечня оборудования в тех документах, которые выпустили страны, предъявившие нам санкции, нет. Поэтому, это, конечно, вопрос интерпретации.

Я недавно был во Владимире. За неделю до моего приезда там проводили большую конференцию, связанную с производством нефтегазового оборудования. Практически все российские нефтегазовые компании присутствовали и все внимательно слушали, что производится, что собираются делать в перспективе. То есть реакция есть.

Но внутреннее производство вряд ли сможет удовлетворить все потребности отрасли.

Будем привлекать партнеров за рубежом, из тех стран, где технологии существуют, их развивали. Поймите, рынок добычи, переработки углеводородного сырья — он международный. Он не сконцентрирован в одной стране, он есть и в тех странах, где не планируют вводить против нас санкции, где заинтересованы в долгосрочных отношениях с Россией.

Речь идет в первую очередь об Азиатско-Тихоокеанском регионе. Китай, Корея, Индия, Вьетнам…

На самом деле есть много стран, которые на своей площадке готовы производить необходимую нам продукцию, потому что у них есть эти технологии. С другой стороны, это промежуточная площадка, где те же западные страны, которые ввели санкции, могут развивать свои производства и поставлять продукцию в Россию.

Если говорить об арктическом шельфе, наверное, для него оборудование все-таки вряд ли есть во многих странах?

Не во многих, но… Корея, например, производит и буровые, и геофизические суда для Севера, и сейчас заказы туда идут.

Рынок может переформатироваться достаточно существенно. И это закономерно. Если есть спрос и он будет продолжать расти, то обязательно будет предложение. Конечно, вопрос в том, сколько времени потребуется для того, чтобы произошло это замещение. Но время пока есть.

ExxonMobil ушла с нашего арктического шельфа, не выполнив свои обязательства? И как ведут себя другие западные компании?

Мы еще точку здесь не поставили, мы общаемся с компаниями. В основном все контракты, которые до этого были заключены, выполняются.

В случае с той же «Роснефтью», для которой ExxonMobil проводила бурение, то они в этом году все работы выполнили. Вопрос в том, как они будут решать долгосрочные планы своего участия здесь. Роснефть высказывалась, что в любом случае рассматривает ExxonMobil как одного из своих ключевых партнеров. И они готовы и хотят работать с «Роснефтью»…

Сергей Ефимович, предположим худшее: западные нефтесервисные компании полностью ушли с нашего рынка. Что взамен? Росгеология справится? Каковы ее ресурсы?

В России объективно сейчас на рынке существует достаточно много нефтесервисных структур как отечественных, так и зарубежных, которые выполняют широкий спектр работ для добывающих нефтегазовых компаний. В основном это геофизика, бурение.

Конечно, у нас в настоящий момент достаточно высокая доля участия на рынке крупных международных компаний. Надо иметь в виду, что они занимают нишу высокотехнологичных услуг — дорогих и уникальных. Есть компании, которые проводят поисковую деятельность, но и планируют добывать. Но те, которые готовы сконцентрироваться исключительно на геологоразведке, таких компаний у нас практически нет.

И Росгеология — это тот самый игрок, который должен эту компетенцию развивать, именно сервис в геологоразведке. Мы на этом делаем большой акцент. Росгеология должна заниматься воспроизводством запасов. Сейчас многие компании занимаются доразведкой, и это меньший риск, это меньшие затраты, но и меньшая отдача. Нам необходимы открытия на новых территориях, с нуля, как в 50-60-е годы, когда мы только осваивали Западную Сибирь, как в 70-80-е годы, когда шли в Арктику. Здесь нужен государственный холдинг, который возьмет на себя рискованные стадии работ.

У вас 13 октября день рождения — где вы его будете встречать?

В Монголии, на родине Чингисхана. Я сопредседатель межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству России и Монголии.

Недавно туда ездил президент, была встреча на высшем уровне. Обсуждалось много вопросов. И в том числе было сказано, что необходимо ряд вопросов вынести на межправительственную комиссию. Что мы и делаем.

И природные ресурсы есть в Монголии. От биологических до полезных ископаемых: золото, уголь, уран…

Мы помогаем все это разрабатывать?

Да, конечно. У нас там есть ряд компаний, совместные предприятия, которые уже достаточно давно работают. Мы занимаем хорошую нишу, хотя в свое время потеряли там много различных интересных активов и сейчас приходится восстанавливать потерянные в 90-х-начале 2000-х позиции. Сейчас Монголия рассматривает Россию как одного из ключевых партнеров.